сховати меню

Роль омега-3-полиненасыщенных жирных кислот в профилактике и терапии хронических неинфекционных заболеваний

сторінки: 25-33

М.Н. Вовченко, к.мед.н., А.С. Исаева, д.мед.н., заведующая отделом, отдел комплексного снижения риска хронических неинфекционных заболеваний ГУ «Национальный институт терапии имени Л.Т. Малой НАМН Украины», г. Харьков

В статье суммированы данные современной литературы о влиянии омега-3-полиненасыщенных жирных кислот (ω-3 ПНЖК) на риск развития и особенности течения хронических неинфекционных заболеваний. Так, представлены результаты исследований, посвященных эффектам рецепторных форм ω-3 ПНЖК при когнитивной дисфункции, инсульте, заболеваниях сердца и сосудов, сахарном диабете 2 типа, неалкогольной жировой болезни печени и онкопатологии.

Ключевые слова: омега-3-полиненасыщенные жирные кислоты, эйкозапентаеновая кислота, докозагексаеновая кислота, хронические неинфекционные заболевания.

 

Большое количество литературных данных подтверждают связь между дополнительным поступлением омега-3-по­ли­ненасыщенных жирных кислот (ω-3 ПНЖК) в организм (как с пищей, так и в виде медикаментозных препаратов) и риском развития различных хронических заболеваний. Также показана способность ω-3 ПНЖК модифицировать течение хронических неинфекционных заболеваний. Доказано позитивное влияние ω-3 ПНЖК на когнитивную функцию, течение острого инсульта, толерантность к физической нагрузке, общую смертность, сахарный диабет 2 типа и рак [17].

Физиологическое значение для здорового организма

вверх

Жирные кислоты обычно рассматриваются как достаточно значимый источник энергии и пластический материал, необходимый прежде всего для построения мембран клеток. Тем не менее, биологическая активность этих соединений значительно шире. Эти соединения участвуют в регуляции функции мембран и внутриклеточных сигнальных путей, влияют на активность факторов транскрипции и экспрессии генов, регулируют синтез липидных медиаторов. ω-3 ПНЖК обусловливают подвижность и пластичность мембран.

В организме ω-3 ПНЖК не синтезируются. Поступление длинноцепочечных ω-3 ПНЖК в организм происходит исключительно экзогенным путем из пищи или готовых лекарственных форм. При этом необходимо определенное их соотношение с ω-6-полиненасыщенными жирными кислотами для полноценного включения в метаболизм [35]. Две основные ω-3 ПНЖК – это жирные кислоты с длинной цепью: эйкозапентаеновая кислота (ЭПК) и докозагексаеновая кислота (ДГК). Естественным источником этих кислот является жирная морская рыба: лосось, тунец, скумбрия, сельдь, палтус, сардины и другие морепродукты, некоторые растения и ореховые масла. Небольшое количество ДГК содержится в водорослях. Необходимо уточнить, что только растения могут синтезировать ω-3 ПНЖК. Животные и рыба получают эти незаменимые жирные кислоты с пищей. Листья растений и водоросли являются хорошим источником ω-3 ПНЖК. Наибольшее количество ω-3 ПНЖК синтезируют водоросли, произрастающие в холодных водах. Это означает, что количество ω-3 ПНЖК, поступающих с пищей, будет зависеть не только от количества съеденной рыбы, но и от того, чем питалась эта рыба. Другим важным моментом коррекции уровня ω-3 ПНЖК в организме при помощи диеты является относительная нестабильность этих соединений и разрушение их при хранении рыбы и морепродуктов. Содержание ДГК и ЭПК особенно снижается при заморозке продуктов или термической обработке. Учитывая то, что корректировать метаболизм ω-3 ПНЖК при помощи диеты сложно, в большинстве случаев необходимо их введение в виде лекарственных форм [36, 85].

В XX веке впервые было установлено позитивное влияние рыбьего жира на организм человека. Однако изолированные эффекты ЭПК и ДГК стали оценивать только в последние годы. Известно, что потребность в ЭПК и ДГК изменяется на протяжении всей жизни и зависит от возраста. Внутриутробное развитие производных нервной ткани (мозг, сетчатка) в значительной степени зависит от адекватного поступления ДГК в организм матери. Доля ДГК в липидном слое клеточных мембран может составлять до 25%. Было показано, что эффект ω-3 ПНЖК множественный: проти­вовоспалителный, нейропротективный, антигипертензивный, обезболивающий, антиаритмический и противоопухолевый [16, 37, 52, 63, 74,]. Продолжается поиск новых метаболитов и идентификация их биологических эффектов [50].

Омега-3-полиненасыщенные жирные кислоты и сердечно-сосудистые заболевания

вверх

В 1946 году A.E. Hansen и G.O. Burr обнаружили, что эскимосы, которые живут в Ньюфаундленде, значительно реже страдают от сердечно-сосудистых заболеваний, и это связано с их рационом, богатым рыбой и морепродуктами [38]. Дальнейшие исследования показали, что протекторный эффект рыбьего жира обусловлен ω-3 ПНЖК [17]. В последующие годы было проведено множество крупномасштабных эпидемиологических исследований с участием гренландских, канадских и аляскинских эскимосов, показавших статистически значимое снижение сердечно-сосудистого риска у людей, потребляющих большое количество ω-3 ПНЖК с пищей [99]. В настоящее время доказаны антитромботический, антиоксидантный и противовоспалительный эффекты ω-3 ПНЖК [63].

Установлена способность ω-3 ПНЖК в виде медикаментозных средств снижать уровень триглицеридов. Так, в дозе 2-4 г в сутки ω-3 ПНЖК (преимущественно эйкозапентаеновая и докозагексаеновая кислоты) снижают уровень триглицеридов на 30%. Немаловажным является их способность предотвращать развитие панкреатита, часто сопутствующего гипертриглицеридемии [74]. Интересные данные были представлены M.Y. Wei и T.A. Jacobson. Авторы провели мета-анализ и напрямую сопоставили эффекты ДГК и ЭПК. Оба соединения достаточно эффективно снижали содержание триглицеридов, но их влияние на уровень общего холестерина и холестерина липопротеинов низкой плотности (ЛПНП) отличалось. При прямом сопоставлении оказалось, что ДГК значимо повышала уровень ЛПНП, тогда как в группе ЭПК отмечалось недостоверное снижение данного показателя. При этом ДГК достоверно повышала и уровень холестерина липопротеинов высокой плотности (ЛПВП) [100]. В то же время влияние ЭПК на уровень общего холестерина и холестерина ЛПНП может различаться у носителей определенных вариантов гена аполипопротеина Е. Так, показано, что у носителей Е4 варианта высокие дозы эйкозапентаеновой кислоты могут приводить к росту содержания общего холестерина и холестерина ЛПНП [73].

Был продемонстрирован целый ряд потенциальных положительных эффектов ЭПК на состояние атеросклеротической бляшки. В клинических испытаниях с использованием широкого спектра методов визуализации бляшек ЭПК в дозе 1,8 г/сутки показала положительное влияние на характеристики бляшек [6, 65, 67, 70]. Доказана способность данной полиненасыщенной кислоты снижать уровень провоспалительных цитокинов в бляшке [67]. Также было показано, что ЭПК ингибирует окисление ЛПНП и частиц липопротеинов очень низкой плотности [37]. Ряд исследований, проведенных с участием пациентов с ишемической болезнью сердца, продемонстрировал, что эйкозапентаеновая кислота повышает стабильность бляшки, замедляет ее рост, уменьшает количество макрофагов и пенистых клеток в бляшке. Также показано, что увеличивается количество противовоспалительных липидных медиаторов, называемых резольвинами [14, 15, 34, 88]. Низкие уровни ЭПК в сыворотке ассоциированы с увеличением богатых липидами атеросклеротических бляшек [4]. Было показано, что у пациентов с острым коронарным синдромом уровни ЭПК в сыворотке значительно ниже, чем у пациентов со стабильной ишемической болезнью сердца. Кроме того, при стабильной ишемической болезни сердца, при низком уровне ЭПК в сыворотке бляшки имеют больший объем липидного ядра и меньшую долю соединительной ткани, т. е. являются потенциально менее стабильными [4]. Даже в случае постоянной терапии статинами низкие уровни ЭПК в сыворотке являются маркером нестабильности атеросклеротической бляшки [97]. Низкий уровень ЭПК при нормальном уровне ДГК у пациентов с острым инфарктом миокарда (ИМ) является предиктором общей смертности и сердечно-сосудистой смертности на протяжении 16 месяцев после события [54]. В многоцентровом исследовании, включавшем 1144 пациента с острым инфарктом миокарда, концентрация ЭПК, но не ДГК в эритроцитах была предиктором частоты внутрибольничной смертности после острого ИМ [40]. ЭПК в большей степени повышает стабильность атеросклеротической бляшки, чем ДГК [18]. В рандомизированном исследовании у пациентов, перенесших каротидную эндартерэктомию (n = 121), которым до оперативного вмешательства были назначены ω-3 ПНЖК/плацебо, было выявлено, что доля ЭПК в каротидных бляшках была значительно выше, однако концентрация ДГК в бляшках не увеличилась [18]. В крупном рандомизированном японском исследовании сообщалось, что терапия ЭПК в комбинации со статинами способствовала снижению на 19% частоты основных коронарных событий за 5 лет по сравнению с монотерапией статином у пациентов с гиперхолестеринемией (р = 0,011). Данный эффект отмечался на фоне снижения уровня триглицеридов и маркеров воспаления [67].

В исследовании JELIS (Japan EPA Lipid Intervention Study; n = 18 645) было оценено влияние ЭПК в дозе 1,8 г/сутки + статин на сердечно-сосудистые события у пациентов с гиперхолестеринемией. Через 5 лет уровень крупных коронарных событий составил 2,8% в группе ЭПК/статины и 3,5% в группе, принимавшей только статины, что представляет собой относительное снижение риска серьезных коронарных событий в группе ЭПК на 19% (р = 0,011) [109]. В настоящее время проводятся два исследования с целью проверки гипотезы о том, что ω-3 ПНЖК в дополнение к стандартной терапии статинами способствуют снижению остаточного сердечно-сосудистого риска. Так, в исследовании REDUCE-IT (The Reduction of Cardiovascular Events with EPA Intervention Trial) изучается эффект приема ЭПК в дозе 4 г/день [13]. В исследовании STRENGTH (Statin Residual Risk Reduction With Epanova in High CV Risk Patients With Hypertriglyceridemia study) – эффект дополнительного назначения ЭПК и ДГК [76, 81]. Результаты этих исследований могут значительно изменить существующие в липидологии взгляды.

С учетом того, что влияние на показатели липидного обмена может значительно различаться у эйкозапентаеновой и докозагексаеновой кислот, а также того факта, что действие молекул липидов на обмен веществ достаточно сложное и зачастую разнонаправленное, необходимы исследования других эффектов ω-3 ПНЖК, не связанных с прямым влиянием на уровень холестерина и его фракций.

В исследовании B.C. Bersch-Ferreira et al. были доказаны противовоспалительные эффекты ω-3 ПНЖК у пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Так, было показано, что добавление ω-3 ПНЖК к схеме лечения достоверно снижало уровень воспалительных биомаркеров, таких как С-реактивный белок и интерлейкин 1β [12]. Оба показателя, как известно, достаточно важны для оценки прогрессирования атеросклероза и стабильности атеросклеротической бляшки.

В рандомизированном двойном слепом плацебо-контролируемом исследовании было продемонстрировано достоверное повышение уровня сывороточного пептидного гормона, ответственного за регуляцию липолиза в организме, – иризина. Также в данной работе было установлено снижение содержания С-реактивного белка и холестерина ЛПНП [2]. Исследование A.M. Shysh et al. доказало, что ω-3 ПНЖК оказывают кардиопротекторное действие и повышают уровень мРНК генов FATP, GJP43, интерлейкина 1ra и анти­апоптического белка BCL-2 в культуре неонатальных кардиомиоцитов и в изолированных сердцах взрослых особей [92]. Добавление к стандартной терапии у пациентов с острым инфарктом миокарда ω-3 ПНЖК в рандомизированном клиническом исследовании OMEGA-REMODEL (Omega-3 Acid Ethyl Esters on Left Ventricular Remodeling After Acute Myocardial Infarction) привело к замедлению ремоделирования левого желудочка, уменьшению неинфаркт-ассоциированного фиброза миокарда и снижению биомаркеров системного воспаления в сыворотке [42]. В японском исследовании было установлено, что уровень ЭПК является независимым фактором, влияющим на максимальный диаметр аневризмы брюшной аорты. Кроме того, низкий уровень ЭПК в сыворотке и низкий коэффициент эйкозапентаеновая кислота / аневризма аорты был достоверно связан с темпом увеличения диаметра аневризмы брюшной аорты [3].

Интересные данные были представлены в работе K. Arakawa и H. Himeno. В данное исследование включались пациенты, перенесшие острый ИМ с элевацией сегмента ST, после чрескожного коронарного вмешательства. Пациенты были разделены на две группы в соответствии с уровнем ЭПК и ДГК в сыворотке до чрескожного вмешательства:

  • группа 1 (n = 106), ЭПК + ДГК < 155 мкг/мл;
  • группа 2 (n = 105), ЭПК + ДГК ≥ 155 мкг/мл.

В группе 1 отмечался достоверно более широкий комплекс QRS (2,42 ± 2,00 против 1,85 ± 2,01, p = 0,015). Также в этой группе была выше частота возникновения желудочковых постреперфузионных аритмий (25 и 11% соответственно, р = 0,006); чаще отмечалось повторное повышение сегмента ST (44 и 22% соответственно, p < 0,001) и более высокие пиковые уровни активности креатининфосфокиназы (3552 ± 241 Ед/л и 2660 ± 242 Ед/л соответственно, p < 0,01). Таким образом, уровень ω-3 ПНЖК в сыворотке перед проведением чрес­кожного вмешательства может быть предиктором менее благоприятного течения заболевания. Авторы расценили низкий уровень ω-3 ПНЖК как маркер более значимого миокардиального повреждения [7].

Одним из наиболее клинически значимых эффектов ω-3 ПНЖК является антиаритмическое действие. В основе данного эффекта лежат различные механизмы действия ω-3 ПНЖК. Полагают, что антиаритмическая активность этих соединений может быть обусловлена их способностью воздействовать на метаболизм эйкозаноидов и мембранные фосфолипиды, а также прямым влиянием на неэстерифицированные жирные кислоты в миокарде, инозитольный цикл, сигнальную систему клетки и состояние ионных каналов. Сдвиг соотношения арахидоновая кислота / эйкозапентаеновая кислота приводит к нарастанию концентрации тромбоксана А3 и простогландина I3. При этом уменьшается синтез тромбоксана А2 и простогландина I2. Высокий уровень этих соединений в свою очередь ассоциирован с риском развития аритмии. Большое значение имеет также изменение эластических свойств мембраны кардиомиоцита. Так, помимо полиненасыщенных жирных кислот, в состав мембран входят мононенасыщенные жирные кислоты. Насыщенные жирные кислоты подавляют транспорт кальция в эндоплазматическом ретикулуме. Полиненасыщенные жирные кислоты предупреждают ингибирование натрий-калиевой АТФ-азы, снижая транспорт кальция внутрь клетки [103]. ЭПК и ДГК также могут прямо влиять на активность кальциевых каналов L-типа, что приводит к уменьшению содержания свободного цитозольного иона кальция, который стабилизирует электрическую возбудимость миоцитов для предотвращения фатальной аритмии [37]. Следует отметить, что изменение микросреды липидов в кардиомиоцитах путем включения ω-3  ПНЖК может модулировать функцию ионного канала, способствуя антиаритмическим эффектам [1,  64]. Клинические результаты нескольких исследований, в том числе GISSI-Prevenzione (Gruppo Italiano perlo Studio della Sopravvivenza nel’Infarto miocardico) [47], доказали, что ω-3 ПНЖК снижают риск возникновения аритмий и риск внезапной смерти. Исследование M. Doi и K. Nosaka с участием пациентов после чрескожного коронарного вмешательства на острой стадии ИМ показало, что раннее лечение ЭПК в дозе 1800 мг/сутки снижает количество желудочковых аритмий и содержание С-реактивного белка [27]. Данные исследования, проведенного в Израиле, показали, что терапия ЭПК и ДГК в дозе 3,6 г в течение 6 месяцев способствовала уменьшению количества желудочковых тахиаритмических эпизодов у пациентов с имплантируемым кардиовертером-дефибриллятором и ишемической кардиомиопатией [101].

Омега-3-полиненасыщенные жирные кислоты и головной мозг

вверх

Многими исследованиями доказаны антиоксидантные и противовоспалительные эффекты ω-3  ПНЖК, а также их способность усиливать нейроногенез и реваскуляризацию после инсульта [16]. Так, добавление к рациону ω-3 ПНЖК может уменьшить объем инсульта частично путем корректировки активности антиоксидантных ферментов, а частично – непосредственно за счет антиоксидантных свойств [91]. ω-3 ПНЖК могут выступать в роли антиоксиданта в восстановлении пероксидов липидов головного мозга [84]. Добавление ω-3 ПНЖК может уменьшать симптомы церебральной ишемии за счет увеличения антиоксидантной способности, а также уменьшения индукции молекул «шаперонов» – белков, которые способны связываться с другими белками, находящимися в неустойчивом, склонном к агрегации состоянии, и стабилизировать их, обеспечивая процесс спонтанного сворачивания полипептидной цепи белков в третичную структуру, что способствует стабилизации мембраны [108]. Нейропротекция при ишемическом инсульте, обусловленная ДГК, включает улучшение защитной способности нейронов и ингибирование клеточных воспалительных механизмов путем увеличения экспрессии генов Nrf2 и HO-1 [106]. Что касается воспаления, ишемический инсульт вызывает сложные клеточные реакции, включая поступление в очаг клеток воспаления и активацию глиальных клеток [114]. Лейкоциты будут перемещаться в интерстициальные пространства, высвобождая протеолитические ферменты и цитотоксические метаболиты, что вызовет гибель нервных клеток и усилит пагубные последствия ишемического инсульта. Отмечается также агрегация тромбоцитов и выход альбумина за пределы сосуда – экстравазально. Это в свою очередь приводит к выключению капилляров [53]. Противовоспалительное действие ω-3 ПНЖК включает ингибирование превращения арахидоновой кислоты в медиаторы воспаления, прерывание сигнального пути транскрипционного фактора NF-κB и активацию цAMФ протеинкиназы [31]. ДГК является предшественником нейропротектина D1 (NPD1), который может подавлять апоптоз, стимулировать нейрогенез и ингибировать инфильтрацию лейкоцитов и экспрессию провоспалительного гена [10]. ω-3 ПНЖК также обладают иммуномодулирующими свойствами, снижая хемотаксис лейкоцитов и ингибируя экспрессию молекул адгезии [20]. ЭПК и ДГК могут проявлять нейропротекторные эффекты, индуцируя экспрессию рецепторов хемоаттрактантов и ингибируя активацию макрофагов и микроглии, а также миграцию нейтрофилов и моноцитов. ДГК также может увеличить генерацию антиапоптотических белков, таких как Bcl-xL и Bcl-2, которые ингибируют воспалительную реакцию, опосредованную микроглиальными клетками [28]. В культуре глиальных клеток ДГК проявляет иммуносупрессивные эффекты, уменьшая фосфорилирование n-концевой киназы c-Jun (JNK) и ингибируя активацию AP-1 [23]. Активация JNK: играет решающую роль в нейровоспалении и гибели клеток, вызванной ишемическим инсультом [69]; повышает фосфорилирование c-Jun, ключевого компонента AP-1; запускает программу гибели клеток и вызывает зависимое от транскрипции воспаление [58]. Снижение уровня сигнального пути JNK / AP-1, которое включает уменьшение фосфорилирования c-Jun и JNK, а также ингибирование ДНК-связывающей активности AP-1, обеспечивает нейропротективный эффект ДГК при церебральном ишемическом инсульте [56].

Исследования последних лет продемонстрировали положительное влияние ω-3 ПНЖК при субарахноидальном кровоизлиянии. Безусловно, одним из важных протекторных механизмов при субарахноидальном кровоизлиянии является способность ω-3 ПНЖК снижать синтез тромбоксана А3, играющего ключевую роль в развитии воспаления [43]. После субарахноидального кровоизлияния увеличивается концентрация свободных жирных кислот, а ω-3 ПНЖК способны влиять на их метаболизм [83]. Доказано, что использование ω-3 ПНЖК может снизить длительность церебральной ишемии после субарахноидального кровоизлияния [9].

При геморрагическом инсульте эффект применения ω-3 ПНЖК зависит от дозы [79]. Низкие уровни ω-3 ПНЖК защищают от повышенного риска тромбоза, в то время как высокие уровни могут вызывать окислительное повреждение и стать дополнительным фактором риска возникновения геморрагического инсульта [77]. Более того, высокие уровни ассоциированы с потерей функций и более длительным реабилитационным периодом [24].

Также в экспериментальном исследовании было доказано, что ЭПК и ДГК подавляли продукцию провоспалительных цитокинов – фактора некроза опухолей α и интерлейкина 6, – в том числе в клетках микроглии. Кроме того, ЭПК и ДГК увеличивают отношение LC3-II/LC3-I, показатель аутофагии. Соответственно, эти ω-3 ПНЖК могут подавлять нейровоспаление через SIRT1-опосредованное ингибирование реакции микроглиального NF-κB-стресса [45].

В исследовании WHI-MS (Women’s Health Initiative Memory Study) было выявлено, что высокие уровни ДГК и ЭПК позволяют снизить риск развития деменции у женщин старшей возрастной группы [5]. Показано, что уровень эндогенной ЭПК может быть маркером возрастного снижения когнитивной функции. Так, лица с более высоким содержанием этого соединения имели менее значимую потерю скорости реакции в течение трех лет наблюдения [32]. Показано, что добавление ЭПК и ДГК к схеме терапии способствовало сохранению лучшего настроения у пожилых людей [95]. Интересно значение полиненасыщенных жирных кислот в профилактике болезни Альцгеймера и ведении пациентов с этим заболеванием. В мета-анализе, включавшем 7 исследований, соответствующих критериям рандомизированных плацебо-контролируемых, продемонстрировано, что экзогенные ω-3 ПНЖК способствуют предотвращению возникновения болезни Альцгеймера. В то же время препараты лишь умеренно улучшали когнитивную функцию и только у пациентов с незначительной выраженностью заболевания [21]. Показана способность рецептурных форм ЭПК и ДГК улучшать показатели памяти у здоровых лиц старших возрастных групп [51].

Омега-3-полиненасыщенные жирные кислоты и онкопатология

вверх

Было продемонстрировано, что ω-3 ПНЖК способствуют снижению частоты возникновения нескольких видов опухолей и связанных с ними осложнений [8, 52].

Исследование H. Miyata выявило, что добавление ω-3 ПНЖК к рациону питания пациентов, больных раком пищевода, способствовало уменьшению частоты повреждения здоровой слизистой оболочки в ходе химиотерапии, снижению риска развития таких побочных эффектов, как стоматит и диарея. Отмечен гепатопротекторный эффект во время химиотерапии при сопутствующем назначении ω-3 ПНЖК [61]. В мета-анализе M.C. Mocellin, R. Fernandes et al. было доказано, что добавление ω-3 ПНЖК благоприятно влияет на маркеры воспаления у пациентов с хирургическим вмешательством по поводу рака желудка [62]. В исследовании, проведенном в Китае, было показано, что ω-3 ПНЖК способны ингибировать рост трех подтипов клеточных линий рака молочной железы человека [57]. Во многих исследованиях была доказана роль ДГК и ЭПК в уменьшении риска развития рака предстательной железы [11, 33, 55, 82], повышении чувствительности к химиотерапии и снижении риска прогрессирования заболевания и появления метастазов [41, 71]. Кроме того, диетические ω-3 ПНЖК усиливают эффект гормональной терапии при андрогензависимом раке простаты [71].

Недавний мета-анализ показал, что введение в схему лечения ω-3 ПНЖК ассоциировалось с уменьшением частоты послеоперационных инфекционных осложнений и госпитализаций после операции при колоректальном раке, а также с уменьшением содержания воспалительных цитокинов [104].

Омега-3-полиненасыщенные жирные кислоты и сахарный диабет

вверх

В рандомизированном слепом плацебо-контролируемом исследовании было показано благоприятное воздействие добавления ω-3 ПНЖК на метаболические и воспалительные биомаркеры у пациентов с сахарным диабетом 2 типа: окружность талии; содержание глюкозы, инсулина, Hb1Ac, лептина, триглицеридов и резистина; отношение лептин/адипонектин; индекс HOMA [46]. В проспективном исследовании в рамках исследования PREDIMED (Prevenciуn con Dieta Mediterranea) было доказано, что у лиц пожилого и старческого возраста с диабетом 2 типа потребление по меньшей мере 500 мг/сутки ω-3 ПНЖК связано с уменьшением риска диабетической ретинопатии [86].

Американское исследование с участием пациентов с ишемической болезнью сердца в сочетании с сахарным диабетом 2 типа показало, что добавление к схеме терапии ЭПК в дозе 1,86 г и ДГК в дозе 1,5 г в сутки уменьшало прогрессирование альбуминурии. Эффект был отмечен у пациентов, которые принимали ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента или блокаторы ангиотензиновых рецепторов. Таким образом, добавление ЭПК и ДГК можно рассматривать как дополнительную терапию для снижения риска развития альбуминурии у пациентов с сахарным диабетом 2 типа и ишемической болезнью сердца, принимающих ингибитор ангиотензинпревращающего фермента или блокатор рецепторов к ангиотензину [30].

Омега-3-полиненасыщенные жирные кислоты и неалкогольная жировая болезнь печени

вверх

В настоящее время опубликовано 17 исследований, посвященных изучению влияния ω-3 ПНЖК на маркеры неалкогольной жировой болезни печени, и в 12 из них подтверждено снижение жировых отложений в печени на фоне приема ω-3 ПНЖК.

Таким образом, ω-3 ПНЖК, вероятно, могут рассматриваться как важный инструмент для лечения пациентов с неалкогольной жировой болезнью печени [19].

Омега-3-полиненасыщенные жирные кислоты и общая смертность

вверх

В исследовании Women’s Health Initiative Memory Study, которое включало 6501 женщину в возрасте от 65 до 80 лет, установлена ассоциация между уровнем ненасыщенных жирных кислот в эритроцитах и риском смерти [67]. В ходе исследования, которое продолжалось 14,9 лет, умерла 1851 женщина (28,5%). Уровни ЭПК и ДГК в эритроцитах были достоверно выше у выживших пациенток (р < 0,002). Исследователи сделали вывод, что более высокие уровни ω-3 ПНЖК были связаны с уменьшением риска смертности от всех причин [5, 25, 39]. Низкие уровни ДГК ассоциированы с высокой смертностью от всех причин у пациентов с сердечной недостаточностью. Данная связь была подтверждена как для пациентов с нормальным индексом массы тела, так и с кахексией [75]. Добавление ЭПК к терапии у пациентов, проходящих диализ в связи с почечной недостаточностью, снижало смертность от всех причин [44].

В настоящее время продолжаются исследования, в которых изучается связь между приемом рецептурных форм эйкозапентаеновой и докозагексаеновых кислот и общей смертностью.

В случаях практического использования предпочтение следует отдавать препаратам, содержащим очищенные ω-3 ПНЖК, а не рыбий жир, так как именно для них доказана эффективность в клинических исследованиях. С профилактической целью могут применяться препараты, содержащие 300-500 мг ω-3 ПНЖК. У пациентов с установленным сердечно-сосудистым заболеванием или имеющих высокий/очень высокий сердечно-сосудистый риск, дозы должны быть значительно выше. Для снижения уровня триглицеридов доза ω-3 ПНЖК должна составлять 3 г в сутки. Противовоспалительный эффект доказан для дозы не менее 1 г. Оптимальное антитромботическое и противосвертывающее действие ω-3 ПНЖК проявляется при применении доз 1,0-3,5 г ЭПК+ДГК в сутки. Для профилактики аритмических осложнений у пациентов с ИБС рекомендована доза 1000 мг в сутки.

Список литературы

1. Целуйко В.И. Применение витрум кардио омега-3 у больных гипертрофической кардиомиопатией в сочетании с ишемичес­кой болезнью сердца или гиперхолестеринемией / В.И. Целуйко, Е.А. Бутко // Ліки України. – 2013. – № 7. – С. 97-100.

2. Agh F. et al. Omega-3 fatty acid could increase one of myokines in male patients with coronary artery disease: a randomized, double-blind, placebo-controlled trial // Arch Iran Med. – 2017. – Vol. 20 (1). – P. 28-33.

3. Aikawa T. et al. Low serum levels of EPA are associated with the size and growth rate of abdominal aortic aneurysm // J Atheroscler Thromb. – 2017.

4. Amano T. et al. Impact of omega-3 polyunsaturated fatty acids on coronary plaque instability: an integrated backscatter intravascular ultrasound study // Atherosclerosis. – 2011. – Vol. 218 (1). – P. 110-116.

5. Ammann E.M. et al. Erythrocyte omega-3 fatty acids are inversely associated with incident dementia: secondary analyses of longitudinal data from the Women’s Health Initiative Memory Study (WHIMS) // Prostaglandins Leukot Essent Fatty Acids. – 2017. – Vol. 121. – P. 68-75.

6. Ando K. et al. Combination therapy of eicosapentaenoic acid and pitavastatin for coronary plaque regression evaluated by integrated backscatter intravascular ultrasonography: a randomized controlled trial // Circulation. – 2015. – Vol. 132. – Article A12007.

7. Arakawa K. et al. Impact of n-3 polyunsaturated fatty acids in predicting ischemia/reperfusion injury and progression of myocardial damage after reperfusion in patients with ST-segment elevation acute myocardial infarction // J Cardiol. – 2015. – Vol. 66 (2). – P. 101-7.

8. Azrad M. et al. Current evidence linking polyunsaturated fatty acids with cancer risk and progression // Front Oncol. – 2013. – Vol. 3. – P. 224.

9. Badjatia N. et al. Free fatty acids and delayed cerebral ischemia after subarachnoid hemorrhage // Stroke. – 2012. – Vol. 43 (3). – P. 691-696.

10. Belayev L. et al. Robust docosahexaenoic acid-mediated neuroprotection in a rat model of transient, focal cerebral ischemia // Stroke. – 2009. – Vol. 40 (9). – P. 3121-3126.

11. Berquin I.M. et al. Modulation of prostate cancer genetic risk by omega-3 and omega-6 fatty acids // J Clin Invest. – 2007. – Vol. 117. – P. 1866-1875.

12. Bersch-Ferreira Â.C. et al. Association between polyunsaturated fatty acids and inflammatory markers in patients in secondary prevention of cardiovascular disease // Nutrition. – 2017. – Vol. 37. – P. 30-36.

13. Bhatt D.L. et al. REDUCE-IT Investigators. Rationale and design of REDUCE-IT: Reduction of Cardiovascular Events with Icosapent Ethyl-Intervention Trial // Clin Cardiol. – 2017. – Vol. 40 (3). – P. 138-148.

14. Borow K.M. et al. Biologic plausibility, cellular effects, and mole­cular mechanisms of eicosapentaenoic acid (EPA) in atherosclerosis // Atherosclerosis. – 2015. – Vol. 242. – P. 357-366.

15. Budoff M. Triglycerides and triglyceride-rich lipoproteins in the causal pathway of cardiovascular disease // Am. J. Cardiol. – 2016. – Vol. 118. – P. 138-145.

16. Bu J. et al. The role of omega-3 polyunsaturated fatty acids in stroke // Oxid Med Cell Longev. – 2016. – Vol. 2016. – P. 6906712.

17. Calder P.C. Functional roles of fatty acids and their effects on human health // Journal of Parenteral and Enteral Nutrition. – 2015. – Vol. 39 (suppl. 1). – P. 18S-32S.

18. Cawood A.L. et al. Eicosapentaenoic acid (EPA) from highly concentrated n-3 fatty acid ethyl esters is incorporated into advanced athe­ro­sclerotic plaques and higher plaque EPA is associated with decreased plaque inflammation and increased stability // Atherosclerosis. – 2010. – Vol. 212. – P. 252-259.

19. de Castro G.S., Calder P.C. Non-alcoholic fatty liver disease and its treatment with n-3 polyunsaturated fatty acids // Clin Nutr. – 2017 Jan 19.

20. de Souza M.D. et al. N-3 PUFA induce microvascular protective changes during ischemia/reperfusion // Lipids. – 2015. – Vol. 50 (1). – P. 23-37.

21. Canhada S. et al. Omega-3 fatty acids’ supplementation in Alzhei­mer’s disease: A systematic review // Nutr Neurosci. – 2017. – P. 3:1-10.

22. Chang C.Y. et al. Docosahexaenoic acid reduces cellular inflammatory response following permanent focal cerebral ischemia in rats // J Nutr Biochem. – 2013. – Vol. 24 (12). – P. 2127-37.

23. Choi-Kwon S. et al. Temporal changes in cerebral antioxidant enzyme activities after ischemia and reperfusion in a rat focal brain ischemia model: effect of dietary fish oil // Developmental Brain Research. – 2004. – Vol. 152 (1). – P. 11-18.

24. Clarke J. et al. Dietary supplementation of omega-3 polyunsaturated fatty acids worsens forelimb motor function after intracerebral hemorrhage in rats // Experimental Neurology. – 2005. – Vol. 191 (1). – P. 119-127.

25. Craig M.C. et al. The Women’s Health Initiative Memory Study: findings and implications for treatment // Lancet Neurol. – 2005. – Vol. 4 (3). – P. 190-4.

26. Dietrich H.H., Dacey R.G.Jr. Molecular keys to the problems of cerebral vasospasm // Neurosurgery. – 2000. – Vol. 46 (3). – P. 517-530.

27. Doi M. et al. Early eicosapentaenoic acid treatment after percutaneous coronary intervention reduces acute inflammatory responses and ventricular arrhythmias in patients with acute myocardial infarction: a rando­mized, controlled study // Int J Cardiol. – 2014. – Vol. 176 (3). – P. 577-82.

28. Duling B.R. The preparation and use of the hamster cheek pouch for studies of the microcirculation // Microvascular Research. – 1973. – Vol. 5 (3). – P. 423-429.

29. Du X. et al. Combined effects of vitamin E and omega-3 fatty acids on protecting ambient PM2.5-induced cardiovascular injury in rats // Chemosphere. – 2017. – Vol. 173. – P. 14-21.

30. Elajami T.K. et al. Eicosapentaenoic and docosahexaenoic acids attenuate progression of albuminuria in patients with type 2 diabetes mellitus and coronary artery disease // J Am Heart Assoc. – 2017. – Vol. 6 (7). pii: e004740.

31. Esterbauer H. et al. Chemistry and biochemistry of 4-hydroxynone­nal, malonaldehyde and related aldehydes // Free Radical Biology and Medicine. – 1991. – Vol. 11 (1). – P. 81-128.

32. Fougère B. et al. Omega-3 fatty acid levels in red blood cell membranes and physical decline over 3 years: longitudinal data from the MAPT study // Geroscience. – 2017. – Vol. 39, Issue 4. – P. 429-437.

33. Fradet V. et al. Dietary omega-3 fatty acids, cyclooxygenase-2 genetic variation, and aggressive prostate cancer risk // Clin Cancer Res. – 2009. – Vol. 15. – P. 2559-2566.

34. Gdula-Argasinska J. et al. In-3 Fatty acids as resolvents of inflammation in the A549 cells // Pharmacol. Rep. – 2015. – Vol. 67. – P. 610-615.

35. Gerster H. Can adults adequately convert alpha-linolenic acid (18:3n-3) to eicosapentaenoic acid (20:5n-3) and docosahexaenoic acid (22:6n-3)? // Int J Vitam Nutr Res. – 1998. – Vol. 68 (3). – P. 159-73.

36. Gladyshev M.I. et al. Fatty acid composition and contents of seven commercial fish species of genus Coregonus from Russian subarctic water bodies // Lipids. – 2017.

37. Hallaq H. et al. Modulation of dihydropyridine-sensitive calcium channels in heart cells by fish oil fatty acids // Proc Natl Acad Sci USA. – 1992. – Vol. 89. – P. 1760-1764.

38. Hansen A.E., Burr G.O. Essential fatty acids and human nutrition // Journal of the American Medical Association. – 1946. – Vol. 132 (14). – P. 855-859.

39. Harris W.S. et al. Red blood cell fatty acid levels improve GRACE score prediction of 2-yr mortality in patients with myocardial infarction // Int. J. Cardiol. – 2013. – Vol. 168. – P. 53-59.

40. Harris W.S. et al. Red blood cell polyunsaturated fatty acids and mortality in the Women’s Health Initiative Memory Study // J Clin Lipidol. – 2017. – Vol. 11 (1). – P. 250-259.e5.

41. Hedelin M. et al. Association of frequent consumption of fatty fish with prostate cancer risk is modified by COX-2 polymorphism // Int J Cancer. – 2007. – Vol. 120. – P. 398-405.

42. Heydari B. et al. Effect of omega-3 acid ethyl esters on left ventricular remodeling after acute myocardial infarction: The OMEGA-REMODEL randomized clinical trial // Circulation. – 2016. – Vol. 134 (5). – P. 378-91.

43. Hirai A. et al. The effects of the oral administration of fish oil concentrate on the release and the metabolism of [14C]arachidonic acid and [14C]eicosapentaenoic acid by human platelets // Thrombosis Research. – 1982. – Vol. 28 (3). – P. 285-298.

44. Inoue T. et al. Eicosapentaenoic acid (EPA) decreases the all-cause mortality in hemodialysis patients // Intern Med. – 2015. – Vol. 54 (24). – P. 3133-7.

45. Inoue T. et al. Omega-3 polyunsaturated fatty acids suppress the inflammatory responses of lipopolysaccharide-stimulated mouse microglia by activating SIRT1 pathways // Biochim Biophys Acta. – 2017. – Vol. 1862 (5). – P. 552-560.

46. Jacobo-Cejudo M.G. et al. Effect of n-3 polyunsaturated fatty acid supplementation on metabolic and inflammatory biomarkers in type 2 diabetes mellitus patients // Nutrients. – 2017. – Vol. 9 (6). pii: E573.

47. Jialal I. et al. GISSI-Prevenzione trial // Lancet. – 1999. – Vol. 354 (9189). – P. 1554; author reply 1556-7.

48. Kobayashi A. et al. Oxidative stress sensor Keap1 functions as an adaptor for Cul3-based E3 ligase to regulate proteasomal degradation of Nrf2 // Molecular and Cellular Biology. – 2004. – Vol. 24 (16). – P. 7130-7139.

49. Koji T. et al. Augmenting mechanism of contractile response to the stimulation of thromboxane A2-receptor in the middle cerebral artery of bovine // The Japanese Society on Surgery for Cerebral Stroke. – 2002. – Vol. 30. – P. 41-45.

50. Kuda O. Bioactive metabolites of docosahexaenoic acid // Biochimie. – 2017. – Vol. 136. – P. 12-20.

51. Külzow N. et al. Impact of omega-3 fatty acid supplementation on memory functions in healthy older adults // J Alzheimers Dis. – 2016. – Vol. 51 (3). – P. 713-25.

52. Larsson S.C. et al. Dietary long-chain n-3 fatty acids for the prevention of cancer: A review of potential mechanisms // Am J Clin Nutr. – 2004. – Vol. 79. – P. 935-945.

53. Lee J.-M. et al. Brain tissue responses to ischemia // Journal of Clinical Investigation. – 2000. – Vol. 106 (6). – P. 723-731.

54. Lee S.H. et al. Blood eicosapentaenoic acid and docosahexaenoic acid as predictors of all-cause mortality in patients with acute myocardial infarction–data from Infarction Prognosis Study (IPS) registry // Circ. J. – 2009. – Vol. 73. – P. 2250-2257.

55. Leitzmann M.F. et al. Dietary intake of n-3 and n-6 fatty acids and the risk of prostate cancer // Am J Clin Nutr. – 2004. – Vol. 80. – P. 204-216.

56. Li Y. et al. Protective effect of celastrol in rat cerebral ischemia model: down-regulating p-JNK, p-c-Jun and NF-κB // Brain Research. – 2012. – Vol. 1464. – P. 8-13.

57. Lin G. et al. ω-3 free fatty acids and all-trans retinoic acid synergistically induce growth inhibition of three subtypes of breast cancer cell lines // Sci Rep. – 2017. – Vol. 7 (1). – P. 2929.

58. Liu Y. et al. The protective effect of nordihydroguaiaretic acid on cerebral ischemia/reperfusion injury is mediated by the JNK pathway // Brain Research. – 2012. – Vol. 1445. – P. 73-81.

59. Mason R.P. et al. Eicosapentaenoic acid inhibits oxidation of ApoB-containing lipoprotein particles of different size in vitro when administered alone or in combination with atorvastatin active metabolite compared with other triglyceride-lowering agents // J. Cardiovasc. Pharmacol. – 2016. – Vol. 68. – P. 33-40.

60. McEntee M.F. et al. Dietary n-3 polyunsaturated fatty acids enhance hormone ablation therapy in androgen-dependent prostate cancer // Am J Pathol. – 2008. – Vol. 173. – P. 229-241.

61. Miyata H. et al. Randomized study of the clinical effects of ω-3 fatty acid-containing enteral nutrition support during neoadjuvant chemo­thera­py on chemotherapy-related toxicity in patients with esophageal cancer // Nutrition. – 2017. – Vol. 33. – P. 204-210.

62. Mocellin M.C. et al. A meta-analysis of n-3 polyunsaturated fatty acids effects on circulating acute-phase protein and cytokines in gastric cancer // Clin Nutr. – 2017. pii: S0261-5614(17)30169-3.

63. Mori T.A. Marine OMEGA-3 fatty acids in the prevention of cardiovascular disease // Fitoterapia. – 2017. – Vol. 123. – P. 51-58.

64. Mozaffarian D., Wu J.H. Omega-3 fatty acids and cardiovascular disease: effects on risk factors, molecular pathways, and clinical events // J Am Coll Cardiol. – 2011. – Vol. 58. – P. 2047-2067.

65. Nagahara Y. et al. The impact of eicosapentaenoic acid on prevention of plaque progression detected by coronary computed tomography angio­graphy // Eur. Heart J. – 2016. – Vol. 37 (Suppl. 1). – P. 1052 [abstract P5235].

66. Nakao F. et al. Involvement of Src family protein tyrosine kinases in Ca2+sensitization of coronary artery contraction mediated by a sphingosylphosphorylcholine-Rho-kinase pathway // Circulation Research. – 2002. – Vol. 91 (10). – P. 953-960.

67. Nelson J.R. et al. Potential benefits of eicosapentaenoic acid on athero­sclerotic plaques // Vascul Pharmacol. – 2017. – Vol. 91. – P. 1-9.

68. Nguemeni C. et al. Dietary supplementation of alpha-linolenic acid in an enriched rapeseed oil diet protects from stroke // Pharmacological Research. – 2010. – Vol. 61 (3). – P. 226-233.

69. Nijboer C.H. et al. Inhibition of the JNK/AP-1 pathway reduces neuronal death and improves behavioral outcome after neonatal hypo­xic-ischemic brain injury // Brain, Behavior, and Immunity. – 2010. – Vol. 24 (5). – P. 812-821.

70. Niki T. et al. Effects of the addition of eicosapentaenoic acid to strong statin therapy on inflammatory cytokines and coronary plaque components assessed by integrated backscatter intravascular ultrasound // Circ. J. – 2016. – Vol. 89. – Р. 450-460.

71. Norrish A.E. et al. Prostate cancer risk and consumption of fish oils: A dietary biomarker-based case-control study // Br J Cancer. – 1999. – Vol. 81. – P. 1238-1242.

72. Oh D.Y. et al. GPR120 is an omega-3 fatty acid receptor mediating potent anti-inflammatory and insulin-sensitizing effects // Cell. – 2010. – Vol. 142 (5). – P. 687-698.

73. Olano-Martin E. et al. Contribution of apolipoprotein E genotype and docosahexaenoic acid to the LDL-cholesterolresponse to fish oil // Atherosclerosis. – 2010. – Vol. 209 (1). – P. 104-10.

74. Oscarsson J., Hurt-Camejo E. Omega-3 fatty acids eicosapentaenoic acid and docosahexaenoic acid and their mechanisms of action on apolipoprotein B-containing lipoproteins in humans: a review // Lipids Health Dis. – 2017. – Vol. 16 (1). – P. 149.

75. Ouchi S. et al. Low docosahexaenoic acid, dihomo-gamma-linolenic acid, and arachidonic acid levels associated with long-term mortality in patients with acute decompensated heart failure in different nutritional statuses // Nutrients. – 2017. – Vol. 9 (9). pii: E956.

76. Outcomes study to assess statin residual risk reduction with EpaNova in high CV risk patients with hypertriglyceridemia (STRENGTH) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.clinicaltrials.gov NCT02104817.

77. Park Y. et al. Dietary n-3 polyunsaturated fatty acids increase oxidative stress in rats with intracerebral hemorrhagic stroke // Nutrition Research. – 2009. – Vol. 29 (11). – P. 812-818.

78. Patel A.A., Budoff M.J. Effects of eicosapentaenoic acid and docosahexaenoic acid on lipoproteins in hypertriglyceridemia // Curr. Opin. Endocrinol. Diabetes Obes. – 2016. – Vol. 23. – P. 145-149.

79. Pedersen H.S. et al. N-3 fatty acids as a risk factor for haemorrhagic stroke // The Lancet. – 1999. – Vol. 353 (9155). – P. 812-813.

80. Pelser C. et al. Dietary fat, fatty acids, and risk of prostate cancer in the NIH-AARP diet and health study // Cancer Epidemiol Biomarkers Prev. – 2013. – Vol. 22. – P. 697-707.

81. Pemafibrate to reduce cardiovascular outcomes by reducing trigly­cerides in diabetic patients (PROMINENT). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.prnewswire.com/news-releases/landmark-trial-entitled-prominent-to-explore-the-prevention-of-heart-disease-in-diabetic-patients-with-high-triglycerides-and-low-hdl-c-300201581.html. Accessed January 21, 2017

82. Pham T.M. et al. Fish intake and the risk of fatal prostate cancer: Findings from a cohort study in Japan // Public Health Nutr. – 2009. – Vol. 12. – P. 609-613.

83. Pilitsis J.G. et al. Free fatty acids in human cerebrospinal fluid following subarachnoid hemorrhage and their potential role in vaso­spasm: a preliminary observation // Journal of Neurosurgery. – 2002. – Vol. 97 (2). – P. 272-279.

84. Rebiger L., Lenzen S., Mehmeti I. Susceptibility of brown adipocytes to pro-inflammatory cytokine toxicity and reactive oxygen species // Bioscience Reports. – 2016. – Vol. 36 (2).

85. Refsgaard H.H. et al. Free polyunsaturated fatty acids cause taste deterioration of salmon during frozen storage // J Agric Food Chem. – 2000. – Vol. 48 (8). – P. 3280-5.

86. Sala-Vila A. et al. Dietary marine ω-3 fatty acids and incident sight-threatening retinopathy in middle-aged and older individuals with type 2 diabetes: prospective investigation from the PREDIMED Trial // JAMA Ophthalmol. – 2016. – Vol. 134 (10). – P. 1142-1149.

87. Sato M. et al. Involvement of Rho-kinase-mediated phosphorylation of myosin light chain in enhancement of cerebral vasospasm // Circulation Research. – 2000. – Vol. 87 (3). – P. 195-200.

88. Serhan C.N. Pro-resolving lipid mediators are leads for resolution physiology // Nature. – 2014. – Vol. 510. – P. 92-101.

89. Shintani Y., Kawasaki T. The impact of a pure-EPA omega-3 fatty acid on coronary plaque stabilization: a plaque component analysis with 64-slice multi-detector row computed tomography // J Am. Coll. Cardiol. – 2012. – Vol. 59. – Article E1731.

90. Shirao S. et al. Sphingosylphosphorylcholine is a novel messenger for rho-kinase-mediated Ca2+ sensitization in the bovine cerebral artery. – P. unimportant role for protein kinase C // Circulation Research. – 2002. – Vol. 91 (2). – P. 112-119.

91. Shirley R. et al. Oxidative stress and the use of antioxidants in stroke // Antioxidants. – 2014. – Vol. 3 (3). – P. 472-501.

92. Shysh A.M. et al. N-3 long chain polyunsaturated fatty acids increase the expression of PPARγ-target genes and resistance of isolated heart and cultured cardiomyocytes to ischemic injury // Pharmacol Rep. – 2016. – Vol. 68 (6). – P. 1133-1139.

93. Song T.-J. et al. Low plasma proportion of omega 3-polyunsaturated fatty acids predicts poor outcome in acute non-cardiogenic ischemic stroke patients // Journal of Stroke. – 2015. – Vol. 17 (2). – P. 168-176.

94. Tanaka N. et al. Administration of high dose eicosapentaenoic acid enhances anti-inflammatory properties of high-density lipoprotein in Japanese patients with dyslipidemia // Atherosclerosis. – 2014. – Vol. 237. – P. 577-583.

95. Tokuda H. et al. Long-chain polyunsaturated fatty acid supplementation improves mood in elderly Japanese men // J Oleo Sci. – 2017. – Vol. 66 (7). – P. 713-721.

96. Ueda M. et al. Therapeutic impact of eicosapentaenoic acid on ischemic brain damage following transient focal cerebral ischemia in rats // Brain Research. – 2013. – Vol. 1519. – P. 95-104.

97. Urabe Y. et al. Association between serum levels of n-3 polyunsaturated fatty acids and coronary plaque detected by coronary computed tomography angiography in patients receiving statin therapy // Circ. J. – 2013. – Vol. 77. – P. 2578-2585.

98. Wakabayashi N. et al. Protection against electrophile and oxidant stress by induction of the phase 2 response: fate of cysteines of the Keap1 sensor modified by inducers // Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of America. – 2004. – Vol. 101 (7). – P. 2040-2045.

99. Watanabe Y., Tatsuno I. Omega-3 polyunsaturated fatty acids for cardiovascular diseases: present, past and future // Expert Rev Clin Pharmacol. – 2017 May 29. – P. 1-9.

100. Wei M.Y., Jacobson T.A. Effects of eicosapentaenoic acid versus docosahexaenoic acid on serum lipids: a systematic review and meta-analy­sis // Curr Atheroscler Rep. – 2011. – Vol. 13 (6). – P. 474-83.

101. Weisman D. et al. Effect of supplemented intake of omega-3 fatty acids on arrhythmias in patients with ICD: fish oil therapy may reduce ventricular arrhythmia // J Interv Card Electrophysiol. – 2017.

102. Weylandt K.H. et al. Omega-3 fatty acids and their lipid mediators. – P. towards an understanding of resolvin and protectin formation. Omega-3 fatty acids and their resolvin/protectin mediators // Prostaglandins and Other Lipid Mediators. – 2012. – Vol. 97 (3-4). – P. 73-82.

103. Xiao Y.F. et al. Blocking effects of polyunsaturated fatty acids on Na+ channels of neonatal rat ventricular myocytes // Proc Natl Acad Sci USA. – 1995. – Vol. 92. – P. 11000-11004.

104. Xie H., Chang Y.N. Omega-3 polyunsaturated fatty acids in the prevention of postoperative complications in colorectal cancer: a meta-analysis // Onco Targets Ther. – 2016. – Vol. 9. – P. 7435-7443.

105. Xiong X.-Y., Yang Q.-W. Rethinking the roles of inflammation in the intracerebral hemorrhage // Translational Stroke Research. – 2015. – Vol. 6 (5). – P. 339-341.

106. Xue B. et al. Omega-3 polyunsaturated fatty acids antagonize macrophage inflammation via activation of AMPK/SIRT1 pathway // PLoS ONE. – 2012. – Vol. 7 (10).

107. Yamano T. et al. Impact of eicosapentaenoic acid treatment on the fibrous cap thickness in patients with coronary atherosclero­tic plaque: an optical coherence tomography study // J. Atheroscler. Thromb. – 2015. – Vol. 22. – P. 52-61.

108. Yang D.-Y. et al. Detrimental effects of post-treatment with fatty acids on brain injury in ischemic rats // NeuroToxicology. – 2007. – Vol. 28 (6). – P. 1220-1229.

109. Yokoyama M. et al. Effects of eicosapentaenoic acid on major coronary events in hypercholesterolaemic patients (JELIS): a randomised open-label, blinded endpoint analysis // Lancet. – 2007. – Vol. 369. – P. 1090-1098.

110. Yoneda H. et al. Does eicosapentaenoic acid (EPA) inhibit cerebral vasospasm in patients after aneurysmal subarachnoid hemorrhage? // Acta Neurologica Scandinavica. – 2008. – Vol. 118 (1). – P. 54-59.

111. Yoneda H. et al. A prospective, multicenter, randomized study of the efficacy of eicosapentaenoic acid for cerebral vasospasm: the EVAS study // World Neurosurgery. – 2014. – Vol. 81 (2). – P. 309-315.

112. Yoon S. et al. Vasospasm following subarachnoid hemorrhage: evidence against functional upregulation of Rho kinase constrictor pathway // Neurological Research. – 2002. – Vol. 24 (4). – P. 392-394.

113. Zhang M. et al. Omega-3 fatty acids protect the brain against ischemic injury by activating Nrf2 and upregulating heme oxygenase 1 // Journal of Neuroscience. – 2014. – Vol. 34 (5). – P. 1903-1915.

114. Zúñiga J. et al. N-3 PUFA supplementation triggers PPAR-α activation and PPAR-α/NF-κB interaction: anti-inflammatory implications in liver ischemia-reperfusion injury // PLoS ONE. – 2011. – Vol. 6 (12).

Наш журнал
у соцмережах:

Випуски за 2017 Рік

Зміст випуску 4 (45), 2017

  1. О.М. Радченко

  2. И.И. Топчий

  3. Э.В. Супрун

  4. М.Н. Вовченко, А.С. Исаева

  5. В.С. Андрух, В.Н. Андрух

  6. В.І. Вдовиченко, Т.В. Острогляд

  7. О.А. Яковлева

  8. Р.В. Свистильник

Зміст випуску 3 (44), 2017

  1. Ю.С. Рудык

  2. Н.П. Копица

  3. С.А. Серик

  4. А.С. Исаева, В.И. Волков

  5. Э.В. Супрун

  6. В.А. Скибчик, С.Д. Бабляк, Г.В. Світлик

Зміст випуску 2 (43), 2017

  1. Г.Д. Фадєєнко, О.В. Колеснікова

  2. К.А. Посохова

  3. В.І. Вдовиченко, Т.В. Острогляд

  4. Е.В. Супрун

  5. М.І. Загородний

  6. В.С. Андрух

  7. Э.В. Супрун, С.В. Терещенко

  8. О.В. Небильцова, Ж.О. Клімова, І.В. Бойко, О.І. Божнєва, О.В. Кулик, О.В. Кулик

Зміст випуску 1 (42), 2017

  1. Б.Б. Бодревич, В.І. Вдовиченко, М.Т. Панасюк, І.В. Панасюк, Т.В. Острогляд

  2. О.М. Заліська, О.Б. Піняжко, Н.М. Максимович, О.В. Брездень, О.Я. Горбачевська, О.Б. Заліський, А.Г. Іринчина, С.Р. Готь

  3. Е.В. Супрун, І.С. Чекман, І.Ф. Бєленічев, Н.О. Горчакова, А.С. Свінціцький, М.І. Загородний, Б.С. Бурлака

  4. С.М. Стаднік